От нарушения к дисциплинарному взысканию
1. Некоторые адвокаты полагают, что поскольку сообщения из прокуратуры или МВД не относятся к поводам для возбуждения дисциплинарного производства в соответствии со ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, то можно строить свои взаимоотношения со следователями не всегда корректно. Между тем упускается из виду, что в соответствии с пп.2 п.1 ст.20 Кодекса профессиональной этики адвоката, вице-президент адвокатской палаты либо лицо, его замещающее, вносят представления о возбуждении дисциплинарного производства, усмотрев в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм адвокатской этики.
В соответствии со ст. 1, 2, 7 п. 1 подп. 1 и 4 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 26.04.2002 г., и ст. 8 п. 1 Кодекса профессиональной этики адвоката, на адвокате, как лице, оказывающем на профессиональной основе квалифицированную юридическую помощь, лежит обязанность честно разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми незапрещенными законодательством РФ средствами, осуществляя адвокатскую деятельность в строгом соответствии с предписаниями законодательства Российской Федерации, в том числе Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». При этом адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, руководствуясь п.6 ст.15 названного Кодекса ПЭА. Кроме того, при осуществлении профессиональной деятельности адвокату надлежит уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживается манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению.
В производстве Балезинского МСО СУ СК России по УР находилось уголовное дело К., обвиняемой по ч.1 ст.285, ч.1 ст. 292 УК РФ. Интересы К. на предварительном следствии по соглашению защищал адвокат Ш. (ордер № 271 от 22.04.2013 г.).
В связи с неявкой адвоката Ш. 17-19.07.2013 г. в Балезинский МСО СУ СК России по УР для выполнения требований ст. 217 УПК РФ, сотрудникам полиции было поручено вручить адвокату лично в руки уведомление о выполнении требований ст. 217 УПК РФ. Ранее такое же уведомление Ш. направлялось по адресу регистрации его адвокатского кабинета: г. Г., ул. П-на, ХХ-ХХ. Именно этот адрес указан в ордере адвоката, представленном им в уголовное дело.
Кроме того, этот же адрес был отражен адвокатом Ш. в его личном заявлении в Адвокатскую палату УР, после чего указанный адрес был размещен на сайте Адвокатской палаты УР, на сайте Управления МЮ РФ по УР, и на правовых информационных ресурсах.
На деле оказалось, что по указанному адресу около 20 лет проживает гражданка Т., которая пояснила, что ей ничего неизвестно об адвокате Ш., и она его никогда ранее не видела, с ним не знакома. Согласия на доставку по месту её жительства почтовой корреспонденции для адвоката Ш. она не давала. Несмотря на это, по её адресу регулярно в течение трех лет доставляется почта, адресованная адвокату Ш., которую адресат (адвокат Ш.) не получает.
Таким образом, адвокат Ш. в течение длительного времени вводил в заблуждение о месте своего адвокатского образования (кабинета) значительный круг лиц: дознавателей, следователей, прокуроров, судей, коллег-адвокатов, граждан, создавая тем самым неразбериху с элементами неопределенности. Иного адреса, куда следовало направлять почтовую корреспонденцию, адвокат Ш. не представил, в силу чего поддерживать деловую переписку с ним было невозможно.
Квалификационная комиссия согласилась с доводами вице-президента АП УР, установив, что адвокат Ш. нарушил нормы Кодекса профессиональной этики адвоката.
Представив в уголовное дело ордер, Ш. позиционировал себя как адвокат К. на предварительном следствии.
Поскольку полномочия адвоката удостоверяются письменным документом — ордером установленного Министерством юстиции РФ образца, то и сотрудники правоохранительных органов, судов вынуждены ориентироваться на информацию, которая отражена в представленном адвокатом ордере.
При обнаружении не соответствующей действительности информации именно адвокат обязан незамедлительно направить дознавателю, следователю или суду письменное сообщение о допущенной ошибке.
Отсутствие в материалах уголовного дела такого письменного сообщения приводит к тому, что органы предварительного следствия или суды в течение неопределенного времени вводятся в заблуждение, например, относительно места нахождения адвокатского образования адвоката, куда направляется корреспонденция.
В итоге адвокат Ш. создал искусственные препятствия для следователей, дознавателей и судов при его извещении о проведении следственных действий и судебных заседаний.
Бездействие адвоката, выражающееся в ненаправлении дознавателю, следователю или суду, в производстве которых находится конкретное уголовное дело, и которые в этой связи несут персональную ответственность за обеспечение конституционного права обвиняемого на защиту, письменного сообщения о допущенной ошибке при оформлении ордера расценивается как проявление неуважения к соответствующему участнику уголовного судопроизводства (дознавателю, следователю или суду), то есть как нарушение ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката.
При этом Ш. нарушил требования п.2 ст.8 Кодекса ПЭА:
– при осуществлении профессиональной деятельности адвокат…уважает права… доверителей, коллег и других лиц, придерживается манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению.
В соответствии со ст. 4 (п.2,3) Кодекса ПЭА, необходимость соблюдения правил адвокатской профессии вытекает из факта присвоения статуса адвоката. В тех случаях, когда вопросы профессиональной этики адвоката не урегулированы законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре или настоящим Кодексом, адвокат обязан соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе.
Так, общим правилом для адвоката, базирующемся на сложившихся в адвокатуре постулатах, является то, что адвокат должен сам тщательно выяснить, где и когда будет рассматриваться дело, проводиться следственные действия, в которых он должен принять участие, не допуская их срыва под предлогом своей недостаточной осведомленности о месте и времени рассмотрения дела в суде либо проведения следственных действий.
В соответствии с ч.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции.
Решением Совета АП УР 15.03.2006 г. принято Положение «О порядке ведения реестра адвокатских образований и их филиалов на территории УР». В соответствии с названным Положением, адвокаты обязаны в трехдневный срок сообщить в Адвокатскую палату УР об изменениях своих персональных данных, в том числе о месте нахождения адвокатского кабинета, о почтовом адресе для контактной информации.
Как следует из собранных в ходе проверки документов, адвокат Ш., имеющий регистрационный номер 18/ХХХ в реестре адвокатов УР и удостоверение № 1ХХХ, выданное 01.12.2010 г., до последнего времени имел в реестре адвокатских образований УР адрес адвокатского кабинета: г. Г, ул. П-на, ХХ-ХХ. Этот адрес отражен в ордерах адвоката Ш., а также указан повсеместно в соответствующих разделах интернет-сайтов, в том числе АП УР и Управления МЮ РФ по УР.
На основании пп. 4 п. 1 ст. 7 и пп. 2 п. 2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Решением Совета АП УР 07.11.2013 г. адвокату Ш. объявлено предупреждение.
2. При сравнительно небольшом периоде адвокатской деятельности адвоката Щ., он уже дважды менял принадлежность к региональным адвокатским палатам, курсируя по маршруту Глазов-Москва-Глазов. 27.05.2013 г. Щ. решением Совета Адвокатской палаты УР принят в члены Адвокатской палаты УР, включен в реестр адвокатов УР.
Между тем, жалоба П., поступившая в Адвокатскую палату УР через Адвокатскую палату г. Москвы, касалась его периода членства в региональной палате столицы РФ, где ему в начале 2013 г. было объявлено предупреждение за нарушение норм адвокатской этики. Поскольку Щ. стал членом АП УР, то очередное дисциплинарное производство в отношении него рассматривалось квалификационной комиссией и Советом АП УР в соответствии с п.5 ст.19 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Автор жалобы П. сообщила, что 31.01.2013 г. она была задержана сотрудниками полиции пос. Яр УР, и её защитником был назначен адвокат Щ., который в то время являлся членом Адвокатской палаты г. Москвы. По её мнению, он не мог быть её защитником по назначению. К своим профессиональным обязанностям Щ. отнесся формально. Так, при проведении следственных действий участие Щ. сводилось к тому, что он в лучшем случае на них присутствовал. Вместе с тем, в ряде случаев Щ. оставлял П. наедине со следователем под разными предлогами: при оформлении протокола явки с повинной («вышел из кабинета за стаканом, чтобы попить воды, и пропал»), при проведении следственного эксперимента («находился в другой комнате»), при выполнении требований ст. 217 УПК РФ («ушел …за яйцами, и не вернулся»). Все последние утверждения П. адвокатом Щ. были опровергнуты, а заявительница, в свою очередь, не смогла представить доказательств в обоснование претензий.
Однако и адвокат Щ. не смог ясно объяснить, как он, будучи адвокатом из столицы нашей Родины, 31.01.2013 г. вступил в уголовное дело П., задержанной в пос. Яр, и был назначен её защитником следователем Можгинского межрайонного следственного отдела СУ СК России по УР, командированным в Г.
Подпунктом 4 п.1 ст.7 ФЗ от 31.05.2002 г. №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено: «Адвокат обязан: соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции».
Согласно п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции.
В соответствии пп.9 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в нарушение порядка её оказания, установленного решением Совета региональной адвокатской палаты.
В Решении от 19.04.2007 г. «О соблюдении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению» Совет Адвокатской палаты г. Москвы разъяснил, что «адвокатура Российской Федерации организована по региональному принципу. В соответствии с ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора и суда определяет совет адвокатской палаты того субъекта Российской Федерации, на территорию которого распространяется юрисдикция соответствующих правоохранительных органов и судов. Этот порядок установлен решением Совета Адвокатской палаты г. Москвы №8 от 25.03.2004 г., и доведен до сведения Верховного Суда РФ, Московского городского суда, председателей районных судов г. Москвы, Генерального прокурора РФ, прокурора г. Москвы, прокуроров районов и руководителей следственных органов г. Москвы, а также всех адвокатов, входящих в реестр адвокатов г. Москвы. Адвокатские образования и адвокаты, внесенные в соответствующие реестры г. Москвы не вправе исполнять требования органов дознания, органов предварительного следствия, прокуроров или судов об участии в уголовном судопроизводстве в качестве защитника по назначению, если перечисленные государственные органы не распространяют свою юрисдикцию на территорию г. Москвы. Несоблюдение данного решения адвокатами и руководителями адвокатских образований (подразделений) влечет дисциплинарную ответственность».
В соответствии с Порядком изменения адвокатом членства в адвокатской палате одного субъекта Российской Федерации на членство в адвокатской палате другого субъекта Российской Федерации и урегулирования некоторых вопросов реализации адвокатом права на осуществление адвокатской деятельности на территории РФ (утв. Решением Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 02.04. 2010 г., протокол № 4), адвокат вправе оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда только на территории того субъекта РФ, в реестр которого внесены сведения об адвокате, и только в порядке, установленном советом региональной адвокатской палаты. Неисполнение адвокатом настоящего Порядка может служить основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР пришла к выводу, что вступление адвоката Щ. в дело по назначению по защите П. является нарушением подпункта 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.6 ст.15; пп.9 п.1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, Решения Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 19.04. 2007 года «О соблюдении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению».
Решением Совета АП УР 18.12.2013 г. адвокату Щ. объявлено предупреждение.
3. В Федеральном Законе«Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» даны постулаты для выстраивания отношений адвоката и доверителя по поводу денежных средств последнего, а адвокатское сообщество закрепило наиболее важные правила в ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката. Как показывает практика, не все чтут заповеди этого кодекса.
Так, 29.12.2012 г. между адвокатом адвокатского кабинета О. и Л. было заключено соглашение об оказании юридической помощи с участием адвоката в качестве представителя в гражданском судопроизводстве по первой инстанции по взысканию страхового возмещении с ООО СК «С-е». Размер вознаграждения (гонорар) адвоката определен в 20000 руб.
Между тем, адвокат О., действуя по примеру «вольных юристов» всевозможных «комитетов» и «обществ» по защите прав потребителей, включил в договор п.3.2., в котором доверитель был уведомлен, что все штрафные санкции (пени, штрафы, неустойки) являются «доходом» адвоката, и не входят в размер его гонорара.
В тот же день была оформлена нотариальная доверенность на право представления О. интересов Л., в том числе с правом получения присужденного имущества.
О. от имени Л. составил исковое заявление в Октябрьский районный суд г. Ижевска о взыскании с ООО СК «С-е» в пользу Л. суммы страхового возмещения в размере 228 990 руб.; штрафа в размере 50 % от всей суммы иска; расходов на оплату услуг представителя в размере 20 000 руб., стоимости нотариальной доверенности – 500 руб.; стоимости услуг оценочной компании ООО «Инвестиции» - 7 000 руб. К исковому заявлению приложены квитанция об оплате юридических услуг, договор на оказание юридических услуг от 29.12.12 г. Исковое заявление подписано самим адвокатом О.
С участием адвоката О., действовавшего по доверенности в качестве представителя Л., Октябрьским районный судом 03.06.2013 г. исковые требования Л. к ООО «Страховая компания «С-ие» о взыскании суммы страхового возмещения удовлетворены частично, в пользу Л. взысканы:
- страховое возмещение в размере 222 536, 57 руб.
- в счет возмещения расходов на оплату услуг представителя 8 000 руб.
- в счет возмещения судебных расходов 7 275 руб.
- штраф в размере 111 268, 28 рублей.
9.06.2013 г. от имени Л. адвокат О. представил в Удмуртский филиал ОАО АКБ «Р-банк» заявление об оформлении инкассового поручения на списание денежных средств с ООО «Страховая компания «С-е» по исполнительному листу. В итоге вся денежная сумма 349079, 85 руб. перечислена на получателя - адвоката О.
Л. обратилась с жалобой, в которой указала, что 29.12.2012 г. она заключила с адвокатом О. договор об оказании юридической помощи по взысканию страхового возмещения. Стоимость услуг по договору составила 20 000 руб., и в этот же день она оплатила гонорар в полном объеме по квитанции. В целях исполнения поручения, она оформила на О. нотариальную доверенность с правом получения присужденного имущества. Суд удовлетворил её иск, и взыскал с ООО «Страховая компания «С-е» 349 079, 85 руб. Эти присужденные ей денежные средства были перечислены адвокату О., однако он указанную сумму ей не передал, заявив, что он ничего не получал. Впоследствии, когда она предъявила адвокату О. извещение банка, он пояснил, что деньги были перечислены на его старый счет, который заблокирован, а после разблокирования счета он снимет деньги и пригласит ее. Примерно 29.07.2013 г. адвокат О. пригласил её в свой адвокатский кабинет и заявил: «Все деньги распределены между ним и страховой компанией, не лезь».
Адвокат О. выразил свое несогласие с поступившей жалобой, указав, что 29.12.2012 г. заключил с Л. договор об оказании юридической помощи по взысканию страхового возмещения. По данному договору Л. «должна была передать ему вознаграждение в размере 20 000 рублей», однако при себе у нее денег не оказалось, и они договорились, что она передаст деньги позже. Он выписал квитанцию в одном экземпляре для предъявления в суд по взысканию представительских расходов, и они договорились, что второй экземпляр квитанции он выпишет Л. после передачи денег. Однако впоследствии Л. стала уклоняться от обязательства по оплате вознаграждения, и так и не рассчиталась с ним, что подтверждается отсутствием у неё квитанции. Суд взыскал с ответчика страховое возмещение в размере 222 536, 57 руб., и эта сумма была переведена по доверенности на его счет. Из указанного страхового возмещения он «забрал свое вознаграждение» и передал Л. 210 000 рублей. При этом он объяснил Л., что «все остальные штрафные санкции, которые он отсудил у СК, являются его доходом в соответствии с п.3.2. заключенного между ними договора». Л. устроила скандал, «стала требовать все деньги, полученные им по судебному решению», отказалась писать расписку о получении денег, а впоследствии обвинила его в том, что он вообще никаких денег ей не давал. Л. обратилась в УБЭП МВД УР.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР, изучив и проанализировав представленные сторонами дисциплинарного производства документы, усматривает в действиях адвоката О. нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», Кодекса профессиональной этики адвоката.
По пояснениям заявителя усматривается, что она не получила присужденные ей в соответствии с решением Октябрьского районного суда г. Ижевска денежные средства в размере 349 тысяч 079 рублей 85 коп., которые поступили на расчетный счет адвоката О.
Адвокат О. утверждал, что передал Л. денежные средства в размере 210 000 рублей, при этом расписку о получении данной денежной суммы Л. написать отказалась. Остальная сумма, перечисленная на его расчетный счет, по мнению адвоката О., является не гонораром адвоката, а его «доходом» в соответствии с п.3.2. заключенного договора между ними на оказание юридической помощи.
Изучив данные обстоятельства, Квалификационная комиссия определяет их как спор между сторонами соглашения об оказании юридической помощи. В случае возникновения разногласий относительно размера гонорара, факта его оплаты и иных расчетов в рамках исполняемого поручения все спорные вопросы между адвокатом и доверителем разрешаются путем переговоров или в суде в гражданско-правовом порядке. Адвокатская палата УР и ее исполнительные органы не уполномочены Федеральным законодательством осуществлять гражданское судопроизводство на территории Российской Федерации.
Вместе с тем, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что конфликтная ситуация между заявителем Л. и адвокатом О. возникла в результате нарушения со стороны адвоката норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и само адвокатское сообщество придают важное значение отношениям адвоката и доверителя по поводу денежных средств доверителя, закрепив наиболее важные правила в ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Пункт 6 ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката содержит правила, обязательные для соблюдения адвокатом, в случае если в процессе оказания юридической помощи адвокат принимает поручение доверителя по распоряжению принадлежащими доверителю денежными средствами («средства доверителя»):
– средства доверителя всегда должны находиться на счете в банке или в какой-либо другой организации (в том числе у профессиональных участников рынка ценных бумаг), позволяющей осуществлять контроль со стороны органов власти за проводимыми операциями, за исключением случаев наличия прямого или опосредованного распоряжения доверителя относительно использования средств каким-либо другим образом;
– в сопровождающих каждую операцию со средствами доверителя документах должно содержаться указание на совершение данной операции адвокатом по поручению доверителя; – выплаты какому-либо лицу из средств доверителя, осуществляемые от его имени или в его интересах, могут производиться только при наличии соответствующего непосредственного или опосредованного поручения доверителя, выраженного в письменной форме;
– адвокат в порядке адвокатского делопроизводства обязан вести учет финансовых документов относительно выполнения поручений по проведению операций со средствами доверителя, которые должны предоставляться доверителю по его требованию.
Указанные положения являются дополнительными по отношению к общим положениям о соглашении об оказании юридической помощи (ст.25 Закона ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), и установлены, с одной стороны, для того, чтобы исключить демонстрацию недоверия к клиенту, а с другой стороны, предостеречь адвокатов от совершения действий, которые могут подорвать доверие клиента.
Несомненно, между адвокатом и клиентом (доверителем) вполне допустимы отношения, которые исключают всякую мысль о каком-либо недоверии, однако в случае расчетов без подтверждающих документов, и, принимая риск своего доверия на самого себя, адвокат заранее должен быть готовым нести все невыгодные последствия этого риска, и если доверие его оказалось опрометчивым, он обязан немедленно исправить свой промах, получив от доверителя необходимые свидетельства о соблюдении интересов последнего при расходовании его денег. Адвокат должен знать, что неисполнением этой обязанности он дает вполне основательный повод к построению предположений, крайне оскорбительной для его чести как адвоката и чести сообщества, к которому он принадлежит.
В соответствии со ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» существенными условиями соглашения об оказании юридической помощи являются, в том числе предмет поручения, условия и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь.
Договор поручения заключенный между Л. и О. от 29.12.2012 г. не содержит условий о том, что адвокату предоставляется право распоряжаться денежными средствам доверителя.
В любом случае, полученные денежные средства О. на свой счет являлись денежными средствами доверителя Л., так как их взыскание производилось во исполнение решения Октябрьского районного суда г. Ижевска от 03.06.2013 г. Соответственно адвокат должен был без промедления передать доверителю все денежные средства, полученные в связи с исполнением поручения.
В том случае, если адвокат совершает, иные кроме как передача денежных средств доверителю, действия по распоряжению деньгами клиента, он обязан руководствоваться положениями пункта 6 ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката. В сопровождающих каждую операцию со средствами доверителя документах должно содержаться указание на совершение данной операции адвокатом по поручению доверителя. В том случае если производились выплаты какому-либо лицу из средств доверителя, осуществляемые от его имени или в его интересах, необходимо иметь поручение доверителя, выраженное в письменной форме. Адвокат обязан вести учет финансовых документов относительно выполнения поручений по проведению операций со средствами доверителя, которые должны предоставляться доверителю по его требованию.
Адвокат О. не информировал Л. о сумме подготовленного им иска и его правовом обосновании, а впоследствии о вынесенном судом решении, о поступлении денежных средств, не представил и отчет по получению данных денежных средств, а также об удержании части денежных средств, что им признается.
Квалификационная комиссия отмечает, что надлежащее исполнение адвокатом обязанностей перед доверителем в части предоставления последнему отчета о расходовании, об удержании денежных средств, предполагает, что какое-либо удержание в качестве гонорара должно быть надлежащим образом оформлено (оприходовано в кассу адвокатского образования). Согласно ст.25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» денежные средства в счет уплаты вознаграждения и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения об оказании юридической помощи, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования, либо перечислению на его расчетный счет. При этом для надлежащего оформления приема денежных средств в кассу адвокатского образования, необходимо и достаточно заполнять приходно-кассовые ордера по форме КО-1 (далее – ПКО) и выдавать Доверителям квитанции к ним, а также вести кассовую книгу и журнал регистрации ПКО. Указанные положения отражены в Решении Совета Адвокатской палаты УР от 25 ноября 2011 года о порядке оприходования денежных средств, полученных в счет уплаты вознаграждения и (или) компенсации адвокату расходов, связанных с исполнением поручения об оказании юридической помощи.
Указанные выше действия по оприходованию денежных средств доверителя, с одной стороны, являются финансовым контролем, с другой – доказательством исполнения обязательств по оплате вознаграждения доверителем и его согласие (волеизъявление) на оплату оговоренного сторонами вознаграждения.
Удержание, как способ обеспечения исполнения возможно, когда на момент удержания у доверителя существует задолженность – обязанность перед адвокатом по оплате вознаграждения. Размер такой оплаты должен быть определен условиями соглашения.
В том случае, если размер вознаграждения изменен, или не определен (связан с результатом рассмотрения дела в суде), адвокат и доверитель должны согласовать его после окончания действия договора подписанием актов или дополнительных соглашений. Только после этого, возможно осуществление расчетов.
Утверждения адвоката О. о передаче денежных средств доверителю Л. в размере 210 000 руб., о надлежащем распоряжениями её денежным средствами, полученными на расчетный счет и надлежащего оформления полученного вознаграждения своего подтверждения не нашли. Адвокат О. не представил каких–либо оправдательных финансовых документов, свидетельствующих о надлежащем исполнении обязанностей перед доверителем по распоряжению его денежными средствами, в том числе выписки со счета о движении денежных средств, которые подтвердили бы утверждения адвоката о произведенных расчетах.
Непредставление отчета по распоряжению денежными средствами Л. и удержание вознаграждения без надлежащего оформления О. приема денежных средств, Квалификационная комиссия расценивает как ненадлежащее исполнение адвокатом обязанностей перед доверителем.
По мнению членов Квалификационной комиссии, надлежащее исполнение адвокатом своих обязанностей перед доверителями предполагает предоставление доверителю отчета о проделанной адвокатом работе. Адвокат обязан помнить, что при осуществлении профессиональной деятельности он обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей; (п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Недобросовестно выполняя свои обязательства по предоставлению отчета доверителю о ходе выполнения его поручения, расходованию полученных от доверителя денежных средств, в том числе, не предоставляя должного отчета о таком расходовании, адвокат нарушает установленную ч.1 ст 4 Кодекса профессиональной этики адвоката обязанность сохранять честь, присущую профессии адвоката. Адвокат не только не может быть бесчестным, он не может своими действиями заронить сомнения в своей честности, поскольку этим разрушается основа отношений адвоката с клиентом – доверие.
Пунктом 1 подпунктом 1 ст. 7 – адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством РФ средствами.
Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п.п. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).
При вышеизложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия Адвокатской Палаты УР считает, что адвокат О. допустил нарушения пп.1, пп.4 п.1 ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Кроме того, адвокат О. пренебрег требованиями п.3 ст.4, п.1.ст.8, п.1 ч.1 ст.9, п.6 ст.16 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Квалификационная комиссия отмечает, что недобросовестное исполнение профессиональных обязанностей со стороны адвоката не только негативно влияет на репутацию адвоката, но и подрывает авторитет адвокатуры в целом. Действия, совершенные адвокатом О. порочат честь и достоинство адвоката, умаляют авторитет адвокатуры в целом.
Решением Совета АП УР 13.02.2014 г. адвокату О. объявлено предупреждение.
4. Действия адвоката В. в последние годы дают регулярные основания для дисциплинарных производств.
Поводом для очередного разбирательства на квалификационной комиссии АП УР стало частное постановление судьи Набережночелнинского городского суда РТ Ш.
В нём сообщалось, что в производстве суда находится уголовное дело П., обвиняемого по ч.2 ст.159 УК РФ, ранее судимого также по ч.2 ст.159 УК РФ. Адвокат В., заключив соглашение на ведение уголовного дела П., не являлся на судебные заседания 11 и 19.02.2013 г. По его вине были сорваны судебные заседания, и В. проявил неуважение к суду.
Адвокат В. в своих объяснениях отметил, что 23.01.2013 г. к нему за оказанием юридической помощи обратился П., они заключили соглашение, и 05.02.2013 г. он выехал в Набережные Челны, где в суде ознакомился с материалами уголовного дела, представив ордер с основанием его выдачи – соглашение. Между тем, подзащитный П. под разными предлогами уклонялся от выплаты гонорара, и адвокат В. был вынужден за свой счет дважды выезжать в Набережные Челны.
Так, судебное заседание по рассмотрению уголовного дела по обвинению П. было назначено на 19.02.2013 г. на 09.00 час. Когда он прибыл в суд, ему сообщили, что рассмотрение дела переносится на 14.00 час. того же дня. В связи с этим (..?), им было подготовлено ходатайство о прекращении особого порядка судебного разбирательства, и рассмотрения уголовного дела в общем порядке в связи с несогласием обвиняемого П. с предъявленным обвинением. Это ходатайство от имени П. было подано в канцелярию суда, после чего адвокат В. отбыл из Набережных Челнов.
Накануне судебного заседания 04.03.2013 г. П. позвонил ему, сообщив, что болен, и в судебном заседании участвовать не может. Поскольку на указанный день выплата гонорара по делу так и не была произведена, то он посоветовал П. представить медицинские документы уважительности неявки в судебное заседание, и что он сам в суд в таком случае не явится. Такое заявление было представлено в суд супругой П.
Поскольку гонорар П. так и не выплатил, то адвокат В. посчитал расторгнутым их договор, о чём объявил по телефону подзащитному, и уведомил об этом суд 04.03.2013 г.
Квалификационная Комиссия Адвокатской палаты УР нашла доводы, изложенные в частном постановлении судьи Набережночелнинского городского суда, обоснованными.
Адвокат В. никак не объяснил факт своей неявки в суд 11.02.2013 г. по уголовному делу по обвинению П., но и не опровергал этого факта.
Он также не отрицал факт неявки в судебное заседание 19.02.2013 г. в 14.00 час. При этом В. обосновывает это тем, что по ходатайству, подготовленному им от имени подзащитного П. с отказом от особого порядка судебного разбирательства, и поданного в канцелярию суда, суд всё равно был бы вынужден отложить судебное заседание. Между тем, данное ходатайство П. не освобождало адвоката В. от участия в судебном заседании в назначенное судом время.
Заключив соглашение на ведение уголовного дела П. в суде, адвокат В. обязан был являться в судебные заседания Набережночелнинского городского суда вне зависимости он выплаты ему гонорара, поскольку подзащитный от его правовой помощи не отказывался.
Частное постановление судьи Набережночелнинского городского суда Ш. от 04.04.2013 г. адвокатом В. не обжаловалось, и не доверять доводам, изложенным в этом частном постановлении, у Квалификационной комиссии нет оснований.
Квалификационная комиссия АП УР считает, что адвокат В. допустил нарушения пп.1, пп.4 п.1 ст.7 ФЗ « Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ».
Кроме того, адвокат В. пренебрег требованиями Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г. (с изменениями и дополнениями):
– п.3 ст.4 – во всех случаях, когда вопросы профессиональной этики адвоката не урегулированы законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, адвокат обязан соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе;
– п.1 ст.8 – при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами.
- п.1 ст.14 – при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии … адвокат по возможности должен заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе и согласовать с ними взаимно приемлемое время.
- п.6 ст.15 – адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты, принятые в пределах их компетенции.
Решением Совета Адвокатской палаты УР от 16.10.2003 г. «Об упорядочении работы и недопущения отложения без уважительных причин судебных процессов, срыва без уважительных причин отдельных следственных действий» установлены следующие правила:
– в случае невозможности явки адвоката в судебное заседание или на следственное действие (занятость в другом процессе, болезнь и т.д.) …адвокат обязан незамедлительно и заблаговременно поставить об этом в известность … руководителя соответствующего адвокатского образования, членом которого он состоит, …председательствующего по делу, …иных адвокатов, участвующих в процессе, и принимать меры к согласованию с участниками процесса взаимоприемлемого времени судебного заседания.
– сообщив о невозможности участия в деле, адвокат обязан направить Председательствующему в процессе … документ, подтверждающий невозможность его явки в процесс.
Этими правилами адвокат В. пренебрег.
Решением Совета АП УР 03.10.2013 г. адвокату В. объявлено замечание.
5. Конфликты между адвокатами иной раз приобретают необратимый характер, и приводят их в квалификационную комиссию.
Так адвокат М. обратился в Адвокатскую палату УР с жалобой на действия адвоката В., отметив, что он работает в С-ом районе УР, и в соответствии с Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 19 апреля 2012 г. (протокол № 5) «Об определении порядка оказания юридической помощи по назначению в районах Удмуртской Республики с низкой численностью адвокатов» (в редакции Решений Совета АП УР от 24 декабря 2012 г., протокол № 13; от 11 апреля 2013 г., протокол № 3) оказывает правовую помощь, руководствуясь ПОЛОЖЕНИЕМ о порядке оказания субсидируемой юридической помощи в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда в порядке статей 50-51 УПК РФ в районах УР с низкой численностью адвокатов.
В апреле 2013 г. адвокату М. стало известно, что дознаватели и следователи решили не привлекать его в качестве защитника по назначению в порядке ст. 50-51 УПК РФ, поскольку он не идёт на сговор со следователями, указывая на их ошибки и фальсификацию доказательств по уголовным делам (в жалобе приведены примеры при защите К. и Б.). Как стало известно М., с того времени следователи и дознаватели стали назначать защитником по уголовным делам, в соответствии со ст. 50-51 УПК РФ, адвоката В., практикующего в другом районе.
В целом из содержания жалобы следует, что адвокат В. принял участие в апреле 2013 года в уголовных делах, в соответствии со ст. 50-51 УПК РФ, в защите Х., Ш., Ф., Т., И., но его участие свелось к формальному подписанию протоколов следственных действий. Заявителем приведены примеры формального отношения адвоката В. к защите подзащитных. В подтверждение жалобы приложены копии ордеров, протоколов следственных действий с участием адвоката В. и объяснения гр-н И., Х., Ф., Ш., Т.
Адвокат М. полагал, что адвокат В. грубо нарушил положения Кодекса профессиональной этики адвоката.
Из представленных копий ордеров следует:
- 12 апреля 2013 г. адвокат М. вступил по назначению следователя в уголовное дело по защите Х., а 19 апреля 2013 г. адвокат В. вступил по соглашению в указанное дело по защите Х.
- 18 апреля 2013 г. адвокат В. вступил по соглашению в уголовные дела по защите Ф. и И.
- 22 апреля 2013 г. адвокат В. вступил по соглашению в уголовное дело по защите Т.
- 24 апреля 2013 г. адвокат В. вступил по соглашению в уголовные дела по защите Ш. и Г.
Все вышеуказанные уголовные дела находились в производстве следственного отдела ММО МВД России «У-ий».
Сложившаяся дисциплинарная практика в Адвокатской палате Удмуртской Республике в соответствии со ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката основывается на принципах состязательности, что, в свою очередь, требует от участника дисциплинарного производства обоснования своей позиции, предоставлением в установленном порядке доказательств.
Однако из представленных материалов участие адвоката В. в вышеуказанных уголовных делах в порядке статей 50 и 51 УПК РФ не усматривается. Основаниями выдачи ордеров адвокатом В. указаны соглашения. Постановления следователей о назначении адвоката В. защитником отсутствуют, как отсутствуют и сведения относительно подачи заявлений и получения оплаты адвокатом в соответствии с Постановлением Правительства РФ «О порядке и размере возмещения процессуальных издержек по уголовным и гражданским делам…».
Вместе с тем, в представленных материалах наличествуют сведения относительно формального участия адвоката В. в защите подзащитных.
Так, 22 апреля 2013 г. В. в ходе защиты И. при проверке ее показаний на месте с 11.00 час. до 11.45 час. одновременно принимал участие по другому уголовному делу в защите Т. при допросе его в качестве подозреваемого с 11.30 час. до 12.10 час.
24 апреля 2013 г. В. в ходе защиты Ш. при допросе его в качестве подозреваемого с 13.40 час. до 14.20 час. одновременно принимал участие по другому уголовному делу в защите Г. при допросе его в качестве подозреваемого с 14.10 час. до 14.40 час.
Замечания и заявления в протоколы следственных действий по поводу времени проводимых следственных действий защитником В. не внесены.
В адрес адвоката В. была направлена копия жалобы и предложено представить в Адвокатскую палату Удмуртской Республики объяснения с документами в обоснование доводов. Адвокат В. уведомлен о месте, дате и времени дисциплинарного производства (исх. № 1023 от 21.08.2013 г.).
Ни в установленный срок, ни на заседание Квалификационной комиссии от адвоката В. никаких объяснений в Адвокатскую палату Удмуртской Республики не поступило.
Уклонение от дачи объяснений, а равно отсутствие сообщений от адвоката В. в Адвокатскую палату Удмуртской Республики о том, что он отказывается от дачи объяснений, являются показателями его безответственности.
Разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (п.1 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Адвокат В. не представил доказательств, опровергающих доводы жалобы в части своего формального участия в защите подзащитных. Однако признать осуществление полной формальной защиты адвокатом В. подзащитных Х., Ш., Ф., Т. и И. на основании лишь их объяснений Квалификационная комиссия не может, поскольку изложенная в этих объяснениях информация в полной мере не может быть проверена представленными материалами. Кроме того, подзащитные адвоката В. не являются заявителями жалоб в данном или ином дисциплинарном производстве.
Таким образом, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики приходит к выводу, что в части оказания защиты И., Т. 22 апреля 2013 г., Ш., Г. 24 апреля 2013 г. в следственных действиях с их участием выполнены адвокатом В. с нарушениями норм законодательства об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката.
Адвокат В. допустил нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1 п.1 ст.7, п.п.4 п. 1 ст.7).
Адвокат В. допустил нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката (п.3 ст.4, п.п.1 ст.8).
За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (п.2 ст.7 названного Закона).
Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (ст.18 п.1 Кодекса).
Решением Совета АП УР 03.10.2013 г. адвокату В. объявлено замечание.
6. Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Е. стали жалобы адвокатов Республики Татарстан из города Менделеевска Д. и В.
Из жалоб следует, что адвокат Е., практикующая в К-ом районе УР, без уведомления и согласования вопросов с территориальными адвокатскими образованиями в Менделеевске, приняла участие в защите Б. по назначению дознавателя Менделеевского МО СП по РТ Д. Тем самым, как утверждают адвокаты Д. и В., адвокат Е. допустила нарушения ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.
В своих объяснениях адвокат Е. отметила, что она была назначена дознавателем Д. защитником Б., когда по семейным обстоятельствам находилась в Менделеевске РТ.
Адвокаты Менделеевска Д. и В. были заняты или не доступны для дознавателя, которая не смогла их найти, когда звонила на телефон их офиса, а номера мобильных (сотовых) телефонов ей оказались неизвестны. Адвокат Е., в порядке исключения в единичном случае, приняла участие в дознании по уголовному делу Б. Срок дознания по уголовному делу истекал, и адвокат Е. приняла на себя защиту Б. Ввиду того, что ожидаемое соглашение на оказание юридической помощи по уголовному делу между адвокатом Е. и Б. так заключено и не было, дознавателем Менделеевского МО СП по РТ Д. было вынесено постановление о назначении Е. в качестве защитника Б.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР пришла к выводу, что доводы, изложенные в жалобах Д. и В., нашли свое подтверждение.
Адвокат Е. является членом Адвокатской палаты УР. Сведения об адвокате внесены в Реестр адвокатов УР. Адвокат Е. не вправе была осуществлять защиту Б. по уголовному по назначению в Менделеевске РТ.
Подпунктом 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31 мая 2002 года №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» установлено: «Адвокат обязан: соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции».
Адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты и органов Федеральной палаты адвокатов, принятые в пределах их компетенции (п.6 ст.15 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Согласно абз. 11 «Порядка изменения адвокатом членства в адвокатской палате одного субъекта РФ в адвокатской палате другого субъекта РФ и урегулирования некоторых вопросов реализации адвокатом права на осуществление адвокатской деятельности на территории РФ» (утв. Решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 2 апреля 2010 г. (протокол № 4) в качестве Приложения № 1 к Решению), «адвокат вправе оказывать юридическую помощь по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда только на территории того субъекта РФ, в реестр которого внесены сведения об адвокате, и только в порядке, установленном советом адвокатской палаты».
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР усмотрела в действиях адвоката Е. нарушения этого решения Совета ФПА РФ, а также нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1 п.1 ст.7, п.п.4 п. 1 ст.7), Кодекса профессиональной этики адвоката (ч.6 ст.15).
Решением Совета АП УР 04.09.2013 г. адвокату В. объявлено замечание.
7. Ежегодно в адрес АП УП поступали жалобы на качество работы адвоката Л., которая каждый раз гасила конфликты, возвращая неотработанный гонорар, после чего заявители отказывались от претензий к ней, и дисциплинарные производства прекращались в соответствии с пп.4 п.9 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката.
На сей раз примирение между адвокатом Л. и доверителем М. не состоялось.
М. на заседании квалификационной комиссии пояснила, что в декабре 2012 г. её, как индивидуального предпринимателя, признали банкротом с задолженностью перед кредиторами 237 000 руб. В марте 2013 г. она обратилась к адвокату Л. за оказанием юридической помощи по ведению дела в Арбитражном суде УР, было заключено соглашение, оплачен гонорар в сумме 25 000 руб. B соответствии c п.1.1. соглашения, предмет поручения определен в следующем: «Адвокат принимает к исполнению поручение Доверителя об оказании квалифицированной юридической помощи по ведению гражданского дела по банкротству ИП в Арбитражном суде УР». Адвокат Л. предложила оформить доверенность у нотариуса, что она и сделала, при этом, адвокат не поясняла, какое именно должно быть содержание этой доверенности. Однако в суде адвокат Л. участия не принимала, вводя доверителя в заблуждение. 10 апреля 2013 г. М. погасила всю задолженность, однако 19 апреля 2013 г. состоялись торги, и квартира, принадлежащая ей на праве личной собственности, была продана за 1 млн. 911 тысяч руб. Деньги, которые должны были поступить к ней на счет, так ею и не получены по истечении четырех месяцев со дня торгов и оформления договора купли-продажи. С учетом сложившейся ситуации, М. поставила перед адвокатом Л. вопрос о возврате гонорара и расторжении соглашения. Ныне интересы М. представляет другой адвокат.
В объяснениях адвокат Л. отметила, что заключала соглашение с М. только на участие в судебном заседании Арбитражного Суда УР в гражданском деле по банкротству ИП М., а суд был назначен на 19 июня 2013 г.
В марте 2013 г. М. пришла к адвокату со своим отцом, и их обоих очень беспокоил вопрос, как вывести недвижимое имущество из-под удара конкурсного управляющего. М. пояснила, что она обладает достаточным имуществом для погашения задолженности. В её собственности находится автомобиль CHEVROLET LANOS, 2007 г., квартира по адресу: г. Ижевск, ул. П--ва, ХХ-ХХХ, квартира по адресу: г. Ижевск, ул. У--я, ХХХ - ХХ. Адвокат Лазаренко Н.М. им объяснила, что до судебного процесса (19 июня 2013 г.) предстоит большая работа.
30 марта 2013 г. в адвокатском кабинете Л. была организована встреча М. с помощником конкурсного управляющего К. по вопросам погашения задолженности перед кредиторами с заключением мирового соглашения. В соответствии с законом «О несостоятельности (банкротстве)», на любой стадии рассмотрения арбитражным судом дела o банкротстве, должник, его конкурсные кредиторы и уполномоченные органы вправе заключить такое мировое соглашение. Одной из особенностей заключения мирового соглашения является то, что должник (М.) должна была погасить как обязательные платежи, так и оплатить вознаграждение конкурсному управляющему в размере 30000 в месяц, с чем долго не соглашалась М. В итоге М. стала собирать денежные средства для погашения обязательных платежей, а адвокат Л. начала готовить проект мирового соглашения.
В судебных заседаниях Арбитражного Суда УР o включении в реестр требований кредиторов ИП М. по задолженности, адвокат Л. не участвовала, ибо не видела в этом смысла, поскольку эти требования вносятся автоматически, так как они законные и обоснованные.
Между тем, 29 марта 2013 г. судья арбитражного суда вынес определение о принятии к производству в рамках дела о банкротстве ИП М. заявления некой Л. o намерении той погашения долга по обязательным платежам. А, по сведениям М., эта Л. входит в команду конкурсного управляющего, действует в его интересах, поэтому все предварительные договоренности, на которых 30 марта настаивала и адвокат Л., утратили своё значение. Об этом М. заявила ей в начале апреля 2013 г., когда получила определение суда, и привезла его адвокату. При этом М. стала предъявлять претензии о пассивности Л. и недобросовестности, упрекая в том, что адвокат не принимает участия в судебных заседаниях Арбитражного Суда УР, в итоге на торги выставляется её квартира, стоимость которой в несколько раз превышает размер задолженности.
По утверждению адвоката Л., она готова была принять участие в судебном процессе в Арбитражном Суде УР по делу И. 19 июня 2013 г., но к тому времени утратила взаимопонимание с доверительницей.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР нашла доводы жалобы М. обоснованными.
Предметом заключенного соглашения № 188 от 21 марта 2013 г. между адвокатом адвокатского кабинета Л. и М. является оказание квалифицированной юридической помощи по ведению гражданского дела по банкротству ИП в Арбитражном суде УР. Данное условие сторонами отражено в п.1.1. соглашения № 188 от 21 марта 2013 г.
В соответствии с п.2, ч.4, ст. 25 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», предмет договора является существенным условием для соглашения на оказание юридической помощи. Во всяком случае, предмет любого договора должен определять, что должно быть сделано и в каком объеме.
Если между сторонами договора недостигнуто соглашение о предмете договора, такой договор считается незаключенным, лишает права адвоката получать денежные средства от доверителя и приступать к оказанию юридической помощи. Если у сторон договора есть разногласия по поводу неопределенности предмета договора, то адвокат обязан с согласия доверителя внести в него изменения или расторгнуть договор в установленном законом порядке. Адвокатом Л. этого сделано не было.
Во избежание ситуаций связанных с неопределенностью предмета договора при заключении соглашения на оказание правовой помощи Советом АП УР 03.08.2011 г. были утверждены Методические рекомендации о порядке заключения и исполнения соглашений об оказании юридической помощи.
В пункте 17 указанного документа адвокатам даны следующие рекомендации:
- При описании предмета поручения в соглашении с доверителем рекомендуется указывать конкретные правовые действия, которые обязуется совершить адвокат, по возможности указывая отдельные самостоятельные этапы работы, стадии судопроизводства. Например, предмет поручения о представительстве в гражданском деле не должен состоять из слов «представлять интересы доверителя в гражданском деле». Из подобной формулировки неясно, должен ли адвокат составить исковое заявление или участвовать только в одном судебном заседании в суде первой инстанции либо во всех судебных заседаниях до завершения производства по делу, обязан ли он подать жалобу в вышестоящую инстанцию и принимать участие в судебном заседании в кассационном порядке либо в порядке надзора.
Адвокат Л. пренебрегла данными рекомендациями, что делает ее утверждение о заключении соглашения с М. только на участие в суде 19 июня 2013 г. несостоятельными.
Вместе с тем, предмет соглашения № 188 от 21 марта 2013 г. сторонами определен как ведение гражданского дела по банкротству ИП М. в Арбитражном суде УР. На момент заключения соглашение в производстве АС УР находилось дело о банкротстве ИП М. № А71-ХХХ/2012 Г26. Решением АС УР от 19.12.2012 г. ИП М. была признана банкротом.
Вопросы, разрешаемые непосредственно в судебном заседании арбитражного суда в деле о банкротстве индивидуальных предпринимателей определены Законом «О несостоятельности (банкротстве)». В соответствии со ст. 32 указанного закона, дела о банкротстве рассматриваются арбитражным судом, по правилам предусмотренным АПК РФ с особенностями, установленными Законом «О несостоятельности (банкротстве)».
Определением АС УР от 13 марта 2013 г. на основании ст. 32, 100 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» на 28 марта 2013 г., т.е. после заключения соглашения № 188 с адвокатом Л. было назначено судебное заседание, в котором должна была рассматриваться обоснованность требования о включении в реестр кредиторов ИП М.
В силу пунктов 3-5 ст.100 Закона «О несостоятельности (банкротстве)», проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом, при этом установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. В свою очередь, иные участники процесса по делу о банкротстве вправе предоставить свои возражения относительно заявленных требований, что и было разъяснено в п.6 определения АС УР от 13 марта 2013 г.
Ввиду того, что рассмотрение заявлений о включении в реестр требований кредиторов, безусловно, осуществлялось судом в рамках дела о банкротстве ИП М. Адвокат Л. обязана была участвовать в судебном заседании, назначенном на 28 марта 2013 г., как и в иных судебных заседаниях проводимых АС УР по делу № А71-ХХХ/2012 Г26. Из определения АС УР от 28 марта 2013 г. следует, что представитель должника М. адвокат Л. в суд не явилась.
Кроме того, согласно п.4 ст.36 Закона «О несостоятельности (банкротстве)», полномочия представителей граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей на ведение дел о банкротстве в арбитражном суде должны быть выражены в доверенности. В силу указанных норм, полномочия на ведение дела о банкротстве должны быть специально оговорены в доверенности, доверенность на ведение дел в арбитражных судах, не содержащая такого специального указания, не предоставляет упомянутых полномочий.
Доверенность, выданная 21 марта 2013 г. на имя Л., не содержит полномочий на представление интересов М. в дела о банкротстве. Л. не разъяснила М. положений Федерального законодательства РФ касающихся требований предъявляемых к содержанию доверенности в деле о банкротстве. Адвокат Л. приняла от М. указанную доверенность без каких-либо оговорок и замечаний. После этого, не имея полномочий на совершение каких-либо действий в интересах М. в рамках дела о банкротстве, позиционировала себя как полноправный представитель, тем самым вводя в заблуждение доверителя.
Из представленных адвокатом Л. документов невозможно сделать вывод о том, что какая-либо правовая помощь в рамках соглашения № 188 от 21 марта 2013 г. в интересах М. фактически оказывалась. Уведомление о последствиях открытия конкурсного производства и запрос о передаче транспортного средства выполнен и подписан конкурсным управляющим К. в рамках процедуры банкротства и адресованы ИП М.
В связи с фактическим неоказанием помощи, М. вынуждена была обратиться за правовой помощью к иным лицам. Из определения АС УР от 17 апреля 2013 г. следует, что судебные заседания 10 и 17 апреля 2013 г. прошли с участием М. и ее представителя Ш. В ходе судебного заседания рассматривался вопрос о намерении Л. погасить задолженность ИП М. по обязательным платежам. Судом установлено, что у ИП М. перед налоговым органом задолженность отсутствует, представлены были доказательства оплаты. На основании этого в удовлетворении заявленных требований Л. было отказано. Таким образом, представленный проект ходатайства в АС УР от 05 апреля 2013 г. о добровольном погашении задолженности от имени М. не может рассматриваться как доказательство действий адвоката Л. по поручению и в интересах доверителя М.
Кроме того, адвокатом Л. не было представлено адвокатское досье (производство), из которого был бы виден объем и характер выполненной в интересах доверителя работы.
В силу п.п.1 п.1. ст.7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат при осуществлении своей профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы Доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.
При вышеизложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР считает, что адвокат Л. допустила нарушения ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» (п.п.1 п.1 ст. 7, п.п.4 п.1 ст. 7).
Кроме того, адвокат Л. допустила нарушения требований п.1 ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката - честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет свои обязанности.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации в Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина; каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45); каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (статья 46).
Важной гарантией осуществления и защиты прав и свобод человека и гражданина является закрепленное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48, часть 1).
Бездействие со стороны адвоката Л. свидетельствует о халатном отношении со стороны адвоката к выполнению своих обязанностей перед доверителем, ущемляют конституционные права М. на получение квалифицированной юридической помощи, подрывают доверие населения к адвокатуре в целом.
На основании п.п.4 п.1 ст.7 и п.п.2 п.2 ст.17 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», адвокат обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. А в соответствии с п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности.
Требования М. о возврате гонорара, адресованные в Адвокатскую палату УР не могут быть разрешены, поскольку являются требованиями материального характера, а Адвокатская палата субъекта РФ не отвечает по обязательствам адвокатов в соответствии с п.12 ст.22, п.6 ст.29 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Региональные Адвокатские палаты действующим законодательством не наделены полномочиями по взысканию и возврату гонорара либо части его от адвоката доверителю. Вместе с тем, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР констатирует, что неисполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а, следовательно, неисполнение взятых адвокатом Л. по договору № 188 от 21 марта 2013 г. обязательств перед М., свидетельствует о том, что принятый адвокатом гонорар не может считаться отработанным в его полном объеме.
Решением Совета АП УР 07.11.2013 г. статус адвоката Л. прекращён.
8. Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката П.Г. стала жалоба П.А. Из жалобы следовало, что П.А., 1988 г.р., привлекается к уголовной ответственности за преступления в сфере незаконного оборота наркотиков. Поскольку П.А. состоит на учете в психиатрическом диспансере, будучи умственно-отсталым, то ему в порядке ст.50 УПК РФ в качестве защитника назначен «государственный» адвокат П.Г. По утверждению заявителя, адвокат П.Г. не проявлял инициативы при защите его интересов на предварительном следствии, не заявлял никаких ходатайств, не задавал никаких вопросов, т.е. был безразличен к уголовному делу и судьбе П.А. В суде адвокат П.Г., как утверждал заявитель, «поддержал сторону государственного обвинения» в прениях сторон, не проявлял активности в ходе самого судебного заседания, с безразличием («посредственно») отнесся к ходатайствам подзащитного, отсутствовал при оглашении приговора, не стал обжаловать обвинительный приговор от своего имени.
При этом П.А. обращает внимание на то, что адвокат П.Г. прениях сторон ставил вопрос об оправдании подзащитного. Ранее, давая ответ на предыдущую жалобу, адвокат П.Г. заверил его письменно в том, что в случае принятия судом решения о вынесении обвинительного приговора, он намерен обжаловать приговор, и использовать все не запрещенные законом методы для того, чтобы П.А. был оправдан.
П.А. просил не только возбудить дисциплинарное производство в отношении адвоката П.Г, но и «отказать в вознаграждении денежных средств» за его защиту.
В обоснование доводов П.А. представил копию протокола судебного заседания.
Адвокат П.Г. выразил свое несогласие с поступившей жалобой П.А., указав, что в ходе предварительного и судебного следствия защиту осуществлял надлежащим образом.
После вынесения обвинительного приговора он разъяснил А.А. право и порядок его обжалования, подчеркнув в беседе, что намерен обжаловать приговор от своего имени. На это П.А. заявил, что он более в его услугах не нуждается, и по делу будет работать другой адвокат. В связи с этим им и не была написана апелляционная жалоба на приговор суда.
Квалификационная комиссия Адвокатской палаты УР находит доводы жалобы П.А. в части обоснованными.
Разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства (ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).
Квалификационная комиссия АП УР считает, что доводы П.А. в части ненадлежащей защиты его в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства адвокатом П.Г., не нашли своего подтверждения, поскольку заявителем не представлены доказательства этого.
В тоже время, Квалификационная комиссия АП УР усматривает в действиях адвоката П. Г. нарушения норм ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвокатов в части неоказания юридической помощи в написании апелляционной жалобы на обвинительный приговор суда в отношении П.А.
Адвокату П.Г. надлежало строго руководствоваться требованиями п.1, ст.8 Кодекса профессиональной этики адвоката, где предписано честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом.
При этом в соответствии с требованиями п.8, ст.10 Кодекса профессиональной этики адвоката, обязанности адвоката, установленные законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, при оказании им юридической помощи бесплатно в случаях, предусмотренных этим законодательством, или по назначению органа дознания, органа предварительного следствия, прокурора или суда не отличаются от обязанностей при оказании юридической помощи за гонорар.
В соответствии с п.4 ст.13 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции решений VI Всероссийского съезда адвокатов 22.04.2013 г.), адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:
- по просьбе подзащитного;
- если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный;
- при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.
Отказ подзащитного от обжалования приговора фиксируется его письменным заявлением адвокату.
В материалах уголовного дела отсутствует заявление об отказе осужденного П.А. от адвоката П.Г., не обращался он с подобным письменным заявлением и непосредственно к адвокату. Адвокат П.Г., в свою очередь, не зафиксировал письменным заявлением отказ подзащитного от обжалования приговора с его правовой помощью. Учитывая правовую позицию, занятую адвокатом в суде об оправдании П.А., то при вынесении обвинительного приговора он безусловно обязан его обжаловать.
Решением Совета АП УР 07.11.2013 г. адвокату П.Г. объявлено замечание.
Обзор подготовлен по материалам Квалификационной комиссии Адвокатской палаты УР, решениям Совета АП УР вице-президентом АП УР Красильниковым А.Н.